Шантажист

Она ждала троллейбус и рассматривала трещины на неровном душанбинском асфальте. Лучи апрельского солнца слепили глаза, неприятно припекали лицо. Эти противные солнечные ощущения доставляли еще и психологический дискомфорт.

— Как я уродлива сейчас! – По-женски безжалостно терзала она себя сомнениями по поводу своей привлекательности. — Раскрасневшееся лицо, темные круги под глазами… В моем возрасте пора уже пользоваться гримом.

Но пользоваться гримом не хотелось. Ей хотелось оставаться естественной, без прикрас, неприхотливой, непритязательной, может быть, милой, всю жизнь не вылезающей из джинсов и коротких юбок. Но она с горечью замечала, что взгляд с годами становится жестче, а во всем облике появилось что-то неуловимо «сине-чулочное» и самоуверенно отталкивающее.

Возле остановки бесшумно притормозила машина стального цвета. Водитель был явно знакомым. Он снял темные очки и, улыбаясь, стал зазывать в салон.

— А он изменился, стал старше, солидней, — Меланхолично пронеслось у нее в голове, когда она садилась на переднее сидение. — Сколько же лет мы не виделись?

Минуло больше десяти лет с того дня, как она впервые увидела этого человека. Тогда она была двадцатилетней девушкой, наивно полагающей, что знает многое. Ночами иногда стреляли, потому что была гражданская война, а политические группировки делили власть.

Но жизнь продолжалась, и хотелось верить в лучшее. Верить в то, что нищета не будет длиться бесконечно, и существование ее полуторалетнего малыша, отец которого пропал без вести среди всей этой смуты, будет наполнено «Киндер-сюрпризами» и яркими игрушками.

Судьба тогда как будто давала шанс. Рекламное объявление в газете манило принять участие в конкурсе красоты, как бы обещая блестящее будущее.

— А если мне повезет, ведь там будут призы? Можно что-то изменить в своем безрадостном положении. Может быть, я действительно красивая, ведь я нравлюсь мужчинам. Женские мнения на счет своей внешности в расчет можно не принимать. Женщинам свойственна зависть, — размышляла она.

Она надеялась и тщательно готовилась к… отбору. Тогда ей было незнакомо слово кастинг. Юбка, перекроенная из старой бабушкиной, получилась слишком короткой. Если бы она сделала ее длинней, то стало бы заметно, что черная шерстяная ткань побита молью. Белая блузка, вьющиеся волосы, стройные ноги, улыбка.

Красные лодочки на шпильках немного портили общую картину, но она интуитивно полагала, что красная помада и лак для ногтей по цвету будут удачно гармонировать с не новыми уже туфлями – других не было.

Он был в числе организаторов. Она понравилась жюри, ее в числе избранных взяли для работы в шоу. Она узнала много нового, например, что конкурс – это работа. Ежедневные репетиции и работа над имиджем, прежде всего. Но ей это было не по деньгам. Ей не на что было заказывать себе наряды для сцены. Оставалось просто исчезнуть. Никто ее не искал, не звонил…

С ним они встретились несколько месяцев позже. Он запомнил ее и, случайно встретив в городе, записал телефон и позвонил. Она тогда многого не знала. Точнее, догадывалась, что так может быть. Но старалась не думать об этом, предпочитая витать в облаках…

— Привет, ты что, не узнала? – бодро спросил он ее.
— Нет, почему же, узнала, — рассеянно ответила она.

Он был круглым, гладким, благоухающим. Серый безупречный костюм, безупречная стрижка, благородные седины… Чистенький салон новенькой иномарки. Все красиво, как в кино!

— Где ты сейчас? – спросил он как раз в тот миг, когда она думала о том, ходит ли он в появившиеся салоны красоты и подвергает ли свое холеное лицо модной вакуумной чистке, посещает ли фитнес-центр.

— Работаю в редакции, — ответила она и уточнила, в какой именно. Название ему ничего не говорило.

— Сколько ты получаешь?

Этот вопрос она почему-то ждала. Она знала, что он обязательно задаст его.

— Вот так женщин вербуют в проститутки в стране, где минимальная официальная зарплата не превышает десяти долларов, — думала она. В голове проносились и другие мысли. Она думала о том, как хорошо, что в ее жизни появилась стабильность. Она заслужила, выстрадала ее, до умопомрачения стуча по клавишам компьютера, набирая и выправляя чужие бездарные статьи.

Вслух она ответила:
— Об этом знаю я и мой шеф… Коммерческая тайна, — она попыталась улыбнуться, но ей не хотелось улыбаться. – А вы где?

— У меня зерно, поставки продуктов питания, ресторанный бизнес. Кстати, это тоже мое, — он указал в сторону одноэтажной постройки на обочине дороги. – Скоро презентация.

— Здорово, — это «здорово» было ее дежурной фразой вежливости. Но сейчас эта вежливая фраза звучала прохладно в ее устах.

— У тебя есть знакомые девчонки? Мне нужны официантки, — это можно было перевести, как «мне нужны проститутки для работы». Она поняла это сразу.

— Дайте объявление в газету, — ответила она почти ледяным тоном.

— Нет, не годится! Мне нужны надежные!!! Нет, ты что?! Ты не узнала меня?! Ну скажи, как меня зовут?! Ты забыла!!!

Ей было немного обидно. Он принимает ее за женщину легкого поведения, которая не помнит многих, с кем была. Что ж, он имел для этого все основания. Она назвала его имя.

— Мы познакомились — как раз это было в апреле – в девяносто пятом году на конкурсе красоты. У меня хорошая память, — она почему-то начала заводиться, так как была вспыльчивой натурой.

— Да, — в его голосе почувствовалось раздражение, — мы были близкими друзьями.

После всего, что произошло между нами, он еще называет себя близким другом! Ее внутреннему возмущению не было предела.

— Нет, это было «шапошное» знакомство, — съязвила она.

— А я отдал тебе твои фотографии? – его ухоженное лицо с благородными сединами приняло крысиное ехидное выражение. Речь стала отрывистой.

— Стояла на остановке, ждала троллейбус, он сам решил меня подбросить до дома, а теперь начинает загружать своими проблемами, как будто я ему что-то должна. Я же не обязана ему искать красоток! Что за люди, эти владельцы иномарок! Ведут себя так, как будто им все обязаны, — думала она.

– Сейчас начнет шантажировать. Он просто не может по-другому. У него имидж крутого. Его жизненный сценарий – сплошной детектив. Развращенный востоковед!

Ее лицо стало каменным, как в кино у спецназовцев, выполняющих спецоперации.

— Нет, вы не отдали мне фотографии. Они у вас, — спокойно сказала она. – И что?
— А то, — продолжил он крысиной шипящей скороговоркой, — там есть один интересный кадр. Камин, ты с кувшином…

Он не договорил о раздвинутых ногах, потому что она резко прервала его.

— Не пойму, к чему вы клоните? — сказала она решительным тоном. – Мне неприятен весь этот разговор!!!
— Товба! – произнес он ошарашенно, что в переводе означало «Бог мой!» А затем продолжил с перебивками. – Я знаю, что люди меняются… Ты ведь была доброй, милой девочкой… Хорошо я не буду… Я ведь мужчина…
— Вот именно! – отрезала она. Он окончательно заткнулся, только уточнил, куда ее подвезти.

Оставшиеся пару-тройку километров они ехали молча, и она могла погрузиться в воспоминания. Вернуться в былое, к тому камину… Жалела ли она о содеянном? Нет! Нет! Нет! Каждый имеет право на ошибки!

Почему она там очутилась? Была зима. Ее пригласили в гости, и она пошла. Из любопытства. Хотелось посмотреть, как живут владельцы «Мерседесов», устраивающие праздники красоты и изящества, когда на улицах стреляют, люди бегут с насиженных мест от страха, а те, кому некуда идти, ломаются от отчаяния.

Его дом был устроен лучше многих, доводившихся ей увидеть. Но там было холодно и неуютно. Некому было наводить уют. Хозяйки: жена и дочери — жили в безопасном месте – в другом городе, где не стреляли. А она была просто гостьей. За «гостеприимство» хозяина ей пришлось расплатиться телом. А как же иначе?! Ведь он же мужчина!

А еще у него было хобби – фотография. Она так и не увидела результатов эротической фотосессии со своим участием. Зачем она согласилась на это? Просто была молоденькая и не могла постоять за себя. Возле огромного телевизора лежал пистолет в кобуре. Этот человек рисовался ей всесильным монстром. Ее страшила некрасивая сцена с угрозами… Если бы она отказала…

Она была в этом холодном неуютном доме два раза. Во второй раз ее попытались подложить под его брата, но ничего не получилось, оттолкнула ее холодность. Она многое узнала и поняла, какая она наивная. Самой красивой и эффектной на том, летнем, конкурсе была признана родственница высокопоставленных лиц…

Эффектные девушки из семей попроще не были обделены вниманием. Они были вознаграждены материально. В их жизни появилось много малодоступных вещей: красивая одежда, украшения, поездки за границу, отели, курорты. Но… В сопровождении спонсоров, прихоти которых они должны были выполнять.

Она грезила о большой, чистой любви и понимала, что не готова ублажать спонсоров… Пути с этим человеком разошлись. Состоятельным спонсорам она предпочла честную бедность, низкооплачиваемую работу и мечты о том, что в ее жизни появится сильный человек, подобный ангелу-хранителю, так как сама она была слабой, ранимой и беззащитной.

Но время идет. Меняются обстоятельства. Меняются люди, учатся быть сильнее. Она повзрослела и стала сильной, и этот шантаж показался ей смешным, забавным, как детский лепет.

Он довез ее до того места, куда уже довозил пару раз много лет назад, полагая, что там она и живет. Но тогда – много лет назад – она схитрила, так как была осторожной, поэтому ее настоящий адрес знали только близкие люди.

Уже в конце пути она смогла еще раз отметить его безупречный вкус во всем, который проявился и в изысканном сигнале его мобильного. Он с кем-то разговаривал с большой нежностью. И выражение лица было нормальным. Обещал, скоро быть.

— Н-да, — иронично, но без злобы думала она. – Кому-то нежность, а кому-то – предложение подыскивать шлюх. Нет, не надо мне этой грязи!!!

Он не сказал ей на прощание ничего. Ей почему-то показалось, что он хочет скорчить гримасу отвращения, презрения, но он этого не сделал. Но его молчание могло бы означать: «Пошла вон». Она не привыкла ездить в авто, поэтому покинула его довольно неуклюже, не хлопнула демонстративно дверцей. Лишь на прощание сказала:
— Удачи!

В жизни ей оставалось надеяться, что она еще встретит своего мужчину, к которому можно будет обращаться без опаски и рядом с которым не делать каменное лицо. Ведь она пока не пользовалась гримом, поэтому могла надеяться…